![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
yannisНеурожаи 1867-1869, от которых в первую очередь пострадали Финляндия и северная Швеция, были последними тяжёлыми неурожаями в Европе. Плохие урожаи привели к катастрофическим последствиям. 1867 год, который в плане голода был худшим из этих годов, стал также известен как Storsvagåret (дословно: год большой слабости). В Торнедалене он также назывался Lavåret (лишайный год), поскольку многие выживали на хлебе из коры, а кашу делали из лишайников. Массовый голод привёл к драматическому росту эмиграции из Швеции в Северную Америку.
Неурожай
1860-е годы стали десятилетием, в течение которого Швеция неоднократно страдала от голода. 1864 год был неурожайным для Вестерботтена. 1865 – для Вестерботтена и Емтланда. 1867 – для Вестерноррланда, Емтланда, Вестерботтена и Норрботтена.
1867 год был чрезвычайно холодным, и лето пришло с опозданием. Несколько свидетельств того, как зима отказывалась ослаблять хватку:
22 мая в 11.30 было –1С с северо-восточным ветром. Кусты на болоте стоят голые, глубина снега – полтора локтя.
25 мая: Холодный ветер и никаких признаков оттепели, по снегу глубиной 1,15 локтя можно кататься на санях. 24 мая катались на санях, лёд крепок и ни одного листка на кустах.
1 июня: По льду можно ездить на санях.
17 июня: Болото очистилось ото льда, сильный шторм и дождь.
19 июня: Выгнали коров. Снег в лесу, ни листьев, ни кустов черники, ни травы.
(Заметки из настенного календаря жителя Буртреска)
Согласно записям всех шведских метеостанций, которые существовали в 1867 году и продолжали работать в 2013, самым холодным маем в их истории был май 1867 года, который в некоторых случаях был на как минимум 2 градуса холоднее, чем следующий по холоду май. Например, в Стокгольме в мае 1867 года средняя температура была +3,3C. Можно сравнить эти данные с периодом 1981–2010 годов, со средней температурой для Стокгольма +11,7C в мае и +6,0C в апреле.
В районе Буртреска начать сев стало возможно только к летнему солнцестоянию 1867 года, и подобные условия господствовали во многих районах Норрланда. Из беднейших деревень стали поступать сообщения о нужде и голоде. Запасы истощились, а цены на продукты питания выросли – баррель ржи в конечном итоге стоил около 50 риксдалеров, что соответствовало более чем месячной заработной плате рабочего.
Вдобавок к невозможности начала сельскохозяйственных работ, долгая зима также привела к тому, что грузовые суда с провизией не могли достичь прибрежных норрландских городов из-за льда. Тогдашние суда не имели достаточной прочности для форсирования даже самого слабого льда.
И без того тяжёлая ситуация с продовольствием существенно ухудшилась, когда стало понятно что лето не только поздно пришло, но и рано закончилось. Например, уже 18 июля ударили заморозки в Аватреске в южной Лапландии, а 3 сентября случилась так называемая halshuggarnatten (дословно: ночь отрубания головы) в Вестерноррландском лене. В последнюю неделю сентября стало понятно, что голод затронет всю северную часть страны. Доклады об урожае везде были одинаковы; урожай сена был приличный, и ржи уродилось достаточно в находившихся на возвышенностях полях с песчаной почвой. В остальном ситуацию можно было охарактеризовать как неурожай различной степени.
1868 год был гораздо более засушливым, даже на юге Швеции, и сильная засуха привела к неурожаю во многих регионах. Голодали как люди, так и животные. Особенно сильно от неурожая пострадали лены Йёнчёпинг, Кроноберг и Эльвсборг. Неудачным в этих ленах выдался и следующий год. Лен Емтланд пострадал от неурожая и в 1869 году.
Из-за недоедания и болезней, вызванных голодом, смерть стала привычным явлением для многих семей. Люди переезжали в другие страны северной Европы, а многие предпочли эмигрировать в Северную Америку и в более южные европейские страны. Эмиграция из лена Йёнчёпинг возросла за этот период более чем вдвое, а из лена Круноберг – в девять раз.
Помощь
Осенью 1867 года правительство предоставило ссуды Норрланду – например, лен Вестерноррланд получил 160 000 шведских крон, а главам норрландских ленов было дано указание правительства возглавить районные комитеты помощи, которые собирали добровольные пожертвования. Были также созданы два центральных комитета спасения: один в Стокгольме и один в Гётеборге. В газетах публиковались обращения, по всей стране проводились благотворительные концерты, деньги начали поступать. Пожертвования также присылались из других стран, причём из-за границы денег приходило практически столько же, сколько собирали в Швеции. Среди наиболее известных жертвователей были певица Енни Линд, пожертвовавшая 500 шведских крон, и изобретатель Джон Эрикссон из Нью-Йорка, внёсший 20 000 шведских крон.
Времени было мало, потому что, чтобы вовремя доставить зерно до пострадавших, его нужно было отправлять морем. Поскольку корабли не могли прорваться через лёд, замерзание Ботнического залива означало изоляцию пострадавшего Норрланда. В общей сложности доставка продовольствия в пострадавшие районы продолжалась два месяца, в течение которых из Стокгольма в Норрланд были отправлены 15 800 баррелей зерна. Железная дорога на севере в то время доходила только до Уппсалы, за исключением линии между Фалуном и Евле, а магистраль Верхнего Норрланда не была завершена до 1894 года.
Комитеты спасения не хотели оказывать помощь тем из нуждающихся, кто не работал. Были установлены правила, согласно которым не более 10% полученной помощи можно было раздать безвозмездно, и эта безвозмездная помощь распространялась только среди тех, кто физически не мог работать. Остальные средства должны были быть выданы в качестве заработной платы за выполненную работу, такую как строительство дорог и различные работы, которые должны были благоприятствовать сельскому хозяйству. В конце концов, оказание помощи превратилась фактически в фарс, в ходе которого общество демонстрировало пострадавшим, что оно скорее заставит их делать бессмысленную работу, чем будет терпеть попрошайничество и лень. Некоторые работы, такие как строительство дорог, не могли быть выполнены зимой, а иногда выдававшаяся мукой зарплата была настолько низкой, что на неё нельзя было прожить. Часто помощь выдавалась за ремесленные работы, при этом произведённые предметы не продавались и выгоды не приносили.
За распределение зерна, полученного от комитетов спасения, отвечали тогдашние муниципальные советы и муниципальные комитеты, и некоторые из них подверглись резкой критике за свои действия. На практике, самые бедные часто оставались без какой-либо поддержки. Примером может служить муниципалитет Грундсунда в Ангерманланде, где проситель получал помощь лишь при внесении за неё полного залога. Глава района Пер Грундстрём, занимавшийся распределением помощи, написал:
«Куча попрошаек и проходимцев не получит ничего. Арендаторы земли и не имеющие постоянной работы не получат практически ничего».
Карикатура "Раздача продовольстваенной помощи в Норрланде"
Власти рекомендовали голодающим вместо того, чтобы ждать большего количества зерна, печь хлеб из коры и лишайников. Комитет помощи в Хернёсанде предписал, чтобы нуждающимся не раздавали муку, а смешивали её с еловым лишайником в пропорции один к двум и пекли из полученной смеси хлеб, которым и кормили голодных. Кроме того, от получивших такой хлеб требовалось, чтобы они оплачивали его очищенным еловым лишайником, вес которого соответствовал бы как минимум двум третям веса хлеба. Но, как сообщается, лишайниковый хлеб вызывал боли в груди, а у детей – рвоту. Муниципальный совет Эда в Ангерманланде был вынужден писать в Хернёсанд с просьбой разрешить смешивать муку с чем-нибудь другим, потому что еловый лишайник не только вызывал у людей расстройства, но и его трудно было достать.
Пресса резко критиковала неравномерное распределение помощи. Газета Fäderneslandet была особенно безжалостной в своей критике того, как власти и власть имущие оставляют без помощи людей, действительно в ней нуждающихся. Выдвигаемое требование заслужить помощь обязательной работой описывалось как «квазифилантропические соображения относительно полезности работы».
Тот факт, что голод в Швеции был следствием несправедливого распределения, а не неурожая, также подтверждается тем, что 1867 год был рекордным годом для шведского экспорта зерна. Крупные фермы страны отправляли в Англию зерно, в основном овес, в том числе в качестве фуража для лондонской конки.
Финляндия
Северные районы Финляндии пострадали от неурожая 1857, 1862, 1865 и 1866–1868 годов, из которых последний трехлетний период был наиболее тяжелым. Урожай 1866 года был плохим, а лето 1867 года было исключительно холодным. Сообщалось, что в июне озера на юге Финляндии были покрыты льдом, а в северной Финляндии продолжались снегопады. Ночные заморозки повредили урожай уже в августе и в начале сентября. Больше всего пострадали лены Куопио, Вааса и Оулу, а также северные части ленов Турку и Пори. Годы неурожая означали демографическую катастрофу: в течение этого периода резко выросла смертность, которая была особенно высокой в 1868 году, который выдался самым голодным из-за трёх последовательных неурожайных лет. Число умерших в 1866–1868 годах превысило число родившихся. Соответственно снизилась и рождаемость. Однако урожай 1868 года был хорошим, а уровень рождаемости резко вырос в 1869 и 1870 годах.
При оказании помощи в 1866-1868 годах возникли трудности, несмотря на то, что, например, новый губернатор Финляндии генерал Адлерберг серьезно отнесся к нуждам страны. Денежная реформа 1865 года означала, что финская марка была привязана к международному серебряному стандарту и отвязана от рубля, что означало ревальвацию и ограниченный доступ к кредитам. Однако в 1867 году сенат Финляндии и глава финансового управления Йохан Вильгельм Снельман сумели занять крупную сумму в банковском доме Ротшильдов, на которую было закуплено зерно. Однако зима, наступившая в начале 1867 года, затруднила транспортировку, поскольку корабли были не в состоянии заходить в порты Остроботнии из-за льда. Когда зерно, наконец, прибыло в пункт назначения на севере Финляндии и должно было быть продано, нуждающиеся фермеры не могли позволить себе его купить, так как они уже имели чрезмерную задолженность из-за прошлых неурожаев и испытывали трудности с получением дополнительного кредита.
Были организованы спасательные работы, которые финансировались за счет кредита Ротшильда. В то время как Снельман выступал за развитие ремёсел, генерал-губернатор Адлерберг требовал инфраструктурных проектов. В 1866–1867 годах он выступал за строительство железной дороги между Риихимяки и Санкт-Петербургом, и в 1868–1870 годах эта линия строилась быстрыми темпами. Вместо распределения прямой помощи, правительство сосредоточилось на предоставлении нуждающимся либо работы, либо кредита на покупку семян. Поскольку возможности государства были ограничены, частная благотворительность стала играть важную роль в борьбе с голодом. В городах и в сельской местности были созданы различные комитеты помощи, которые организовывали сбор средств, также центры помощи были созданы при викариях. Отдельные женщины, такие как Аврора Карамзин, и женские ассоциации, создававшиеся с 1850-х годов и занимающиеся благотворительностью в городах, были видными организаторами помощи.
Неурожай
1860-е годы стали десятилетием, в течение которого Швеция неоднократно страдала от голода. 1864 год был неурожайным для Вестерботтена. 1865 – для Вестерботтена и Емтланда. 1867 – для Вестерноррланда, Емтланда, Вестерботтена и Норрботтена.
1867 год был чрезвычайно холодным, и лето пришло с опозданием. Несколько свидетельств того, как зима отказывалась ослаблять хватку:
22 мая в 11.30 было –1С с северо-восточным ветром. Кусты на болоте стоят голые, глубина снега – полтора локтя.
25 мая: Холодный ветер и никаких признаков оттепели, по снегу глубиной 1,15 локтя можно кататься на санях. 24 мая катались на санях, лёд крепок и ни одного листка на кустах.
1 июня: По льду можно ездить на санях.
17 июня: Болото очистилось ото льда, сильный шторм и дождь.
19 июня: Выгнали коров. Снег в лесу, ни листьев, ни кустов черники, ни травы.
(Заметки из настенного календаря жителя Буртреска)
Согласно записям всех шведских метеостанций, которые существовали в 1867 году и продолжали работать в 2013, самым холодным маем в их истории был май 1867 года, который в некоторых случаях был на как минимум 2 градуса холоднее, чем следующий по холоду май. Например, в Стокгольме в мае 1867 года средняя температура была +3,3C. Можно сравнить эти данные с периодом 1981–2010 годов, со средней температурой для Стокгольма +11,7C в мае и +6,0C в апреле.
В районе Буртреска начать сев стало возможно только к летнему солнцестоянию 1867 года, и подобные условия господствовали во многих районах Норрланда. Из беднейших деревень стали поступать сообщения о нужде и голоде. Запасы истощились, а цены на продукты питания выросли – баррель ржи в конечном итоге стоил около 50 риксдалеров, что соответствовало более чем месячной заработной плате рабочего.
Вдобавок к невозможности начала сельскохозяйственных работ, долгая зима также привела к тому, что грузовые суда с провизией не могли достичь прибрежных норрландских городов из-за льда. Тогдашние суда не имели достаточной прочности для форсирования даже самого слабого льда.
И без того тяжёлая ситуация с продовольствием существенно ухудшилась, когда стало понятно что лето не только поздно пришло, но и рано закончилось. Например, уже 18 июля ударили заморозки в Аватреске в южной Лапландии, а 3 сентября случилась так называемая halshuggarnatten (дословно: ночь отрубания головы) в Вестерноррландском лене. В последнюю неделю сентября стало понятно, что голод затронет всю северную часть страны. Доклады об урожае везде были одинаковы; урожай сена был приличный, и ржи уродилось достаточно в находившихся на возвышенностях полях с песчаной почвой. В остальном ситуацию можно было охарактеризовать как неурожай различной степени.
1868 год был гораздо более засушливым, даже на юге Швеции, и сильная засуха привела к неурожаю во многих регионах. Голодали как люди, так и животные. Особенно сильно от неурожая пострадали лены Йёнчёпинг, Кроноберг и Эльвсборг. Неудачным в этих ленах выдался и следующий год. Лен Емтланд пострадал от неурожая и в 1869 году.
Из-за недоедания и болезней, вызванных голодом, смерть стала привычным явлением для многих семей. Люди переезжали в другие страны северной Европы, а многие предпочли эмигрировать в Северную Америку и в более южные европейские страны. Эмиграция из лена Йёнчёпинг возросла за этот период более чем вдвое, а из лена Круноберг – в девять раз.
Помощь
Осенью 1867 года правительство предоставило ссуды Норрланду – например, лен Вестерноррланд получил 160 000 шведских крон, а главам норрландских ленов было дано указание правительства возглавить районные комитеты помощи, которые собирали добровольные пожертвования. Были также созданы два центральных комитета спасения: один в Стокгольме и один в Гётеборге. В газетах публиковались обращения, по всей стране проводились благотворительные концерты, деньги начали поступать. Пожертвования также присылались из других стран, причём из-за границы денег приходило практически столько же, сколько собирали в Швеции. Среди наиболее известных жертвователей были певица Енни Линд, пожертвовавшая 500 шведских крон, и изобретатель Джон Эрикссон из Нью-Йорка, внёсший 20 000 шведских крон.
Времени было мало, потому что, чтобы вовремя доставить зерно до пострадавших, его нужно было отправлять морем. Поскольку корабли не могли прорваться через лёд, замерзание Ботнического залива означало изоляцию пострадавшего Норрланда. В общей сложности доставка продовольствия в пострадавшие районы продолжалась два месяца, в течение которых из Стокгольма в Норрланд были отправлены 15 800 баррелей зерна. Железная дорога на севере в то время доходила только до Уппсалы, за исключением линии между Фалуном и Евле, а магистраль Верхнего Норрланда не была завершена до 1894 года.
Комитеты спасения не хотели оказывать помощь тем из нуждающихся, кто не работал. Были установлены правила, согласно которым не более 10% полученной помощи можно было раздать безвозмездно, и эта безвозмездная помощь распространялась только среди тех, кто физически не мог работать. Остальные средства должны были быть выданы в качестве заработной платы за выполненную работу, такую как строительство дорог и различные работы, которые должны были благоприятствовать сельскому хозяйству. В конце концов, оказание помощи превратилась фактически в фарс, в ходе которого общество демонстрировало пострадавшим, что оно скорее заставит их делать бессмысленную работу, чем будет терпеть попрошайничество и лень. Некоторые работы, такие как строительство дорог, не могли быть выполнены зимой, а иногда выдававшаяся мукой зарплата была настолько низкой, что на неё нельзя было прожить. Часто помощь выдавалась за ремесленные работы, при этом произведённые предметы не продавались и выгоды не приносили.
За распределение зерна, полученного от комитетов спасения, отвечали тогдашние муниципальные советы и муниципальные комитеты, и некоторые из них подверглись резкой критике за свои действия. На практике, самые бедные часто оставались без какой-либо поддержки. Примером может служить муниципалитет Грундсунда в Ангерманланде, где проситель получал помощь лишь при внесении за неё полного залога. Глава района Пер Грундстрём, занимавшийся распределением помощи, написал:
«Куча попрошаек и проходимцев не получит ничего. Арендаторы земли и не имеющие постоянной работы не получат практически ничего».
Карикатура "Раздача продовольстваенной помощи в Норрланде"
Власти рекомендовали голодающим вместо того, чтобы ждать большего количества зерна, печь хлеб из коры и лишайников. Комитет помощи в Хернёсанде предписал, чтобы нуждающимся не раздавали муку, а смешивали её с еловым лишайником в пропорции один к двум и пекли из полученной смеси хлеб, которым и кормили голодных. Кроме того, от получивших такой хлеб требовалось, чтобы они оплачивали его очищенным еловым лишайником, вес которого соответствовал бы как минимум двум третям веса хлеба. Но, как сообщается, лишайниковый хлеб вызывал боли в груди, а у детей – рвоту. Муниципальный совет Эда в Ангерманланде был вынужден писать в Хернёсанд с просьбой разрешить смешивать муку с чем-нибудь другим, потому что еловый лишайник не только вызывал у людей расстройства, но и его трудно было достать.
Пресса резко критиковала неравномерное распределение помощи. Газета Fäderneslandet была особенно безжалостной в своей критике того, как власти и власть имущие оставляют без помощи людей, действительно в ней нуждающихся. Выдвигаемое требование заслужить помощь обязательной работой описывалось как «квазифилантропические соображения относительно полезности работы».
Тот факт, что голод в Швеции был следствием несправедливого распределения, а не неурожая, также подтверждается тем, что 1867 год был рекордным годом для шведского экспорта зерна. Крупные фермы страны отправляли в Англию зерно, в основном овес, в том числе в качестве фуража для лондонской конки.
Финляндия
Северные районы Финляндии пострадали от неурожая 1857, 1862, 1865 и 1866–1868 годов, из которых последний трехлетний период был наиболее тяжелым. Урожай 1866 года был плохим, а лето 1867 года было исключительно холодным. Сообщалось, что в июне озера на юге Финляндии были покрыты льдом, а в северной Финляндии продолжались снегопады. Ночные заморозки повредили урожай уже в августе и в начале сентября. Больше всего пострадали лены Куопио, Вааса и Оулу, а также северные части ленов Турку и Пори. Годы неурожая означали демографическую катастрофу: в течение этого периода резко выросла смертность, которая была особенно высокой в 1868 году, который выдался самым голодным из-за трёх последовательных неурожайных лет. Число умерших в 1866–1868 годах превысило число родившихся. Соответственно снизилась и рождаемость. Однако урожай 1868 года был хорошим, а уровень рождаемости резко вырос в 1869 и 1870 годах.
При оказании помощи в 1866-1868 годах возникли трудности, несмотря на то, что, например, новый губернатор Финляндии генерал Адлерберг серьезно отнесся к нуждам страны. Денежная реформа 1865 года означала, что финская марка была привязана к международному серебряному стандарту и отвязана от рубля, что означало ревальвацию и ограниченный доступ к кредитам. Однако в 1867 году сенат Финляндии и глава финансового управления Йохан Вильгельм Снельман сумели занять крупную сумму в банковском доме Ротшильдов, на которую было закуплено зерно. Однако зима, наступившая в начале 1867 года, затруднила транспортировку, поскольку корабли были не в состоянии заходить в порты Остроботнии из-за льда. Когда зерно, наконец, прибыло в пункт назначения на севере Финляндии и должно было быть продано, нуждающиеся фермеры не могли позволить себе его купить, так как они уже имели чрезмерную задолженность из-за прошлых неурожаев и испытывали трудности с получением дополнительного кредита.
Были организованы спасательные работы, которые финансировались за счет кредита Ротшильда. В то время как Снельман выступал за развитие ремёсел, генерал-губернатор Адлерберг требовал инфраструктурных проектов. В 1866–1867 годах он выступал за строительство железной дороги между Риихимяки и Санкт-Петербургом, и в 1868–1870 годах эта линия строилась быстрыми темпами. Вместо распределения прямой помощи, правительство сосредоточилось на предоставлении нуждающимся либо работы, либо кредита на покупку семян. Поскольку возможности государства были ограничены, частная благотворительность стала играть важную роль в борьбе с голодом. В городах и в сельской местности были созданы различные комитеты помощи, которые организовывали сбор средств, также центры помощи были созданы при викариях. Отдельные женщины, такие как Аврора Карамзин, и женские ассоциации, создававшиеся с 1850-х годов и занимающиеся благотворительностью в городах, были видными организаторами помощи.
